Сказки старого Вильнюса V - Макс Фрай

– Это мой добрый друг, ее зовут Нелли, она нас с Леди сюда привезла, а по дороге придумала для нее имя! – звонко сказала Свете.

Нелли почувствовала себя неловко, внезапно оказавшись в центре внимания, однако никто на нее особо не пялился, собравшиеся вежливо покивали и вернулись к своим делам, в смысле стаканам и разговорам. Пианист приветственно взмахнул рукой и продолжил играть что-то сладко знакомое и одновременно мучительно неопознаваемое, в точности как давешние пряности в бутерброде; ладно, может вспомнится потом.

– И она была готова спуститься в ад ради чашки кофе, – заключила Свете.

Эта фраза предназначалась бармену или бариста – в общем, единственному человеку по ту сторону стойки, с пиратской серьгой в ухе и невозмутимым тонким лицом отставного профессора математики, повидавшего на своем веку столько многокилометровых формул, описывающих немыслимые процессы, что теперь его ничем не проймешь.

– Не хотелось бы навязывать вам свое мнение, но поверьте, вот именно за кофе в ад спускаться не стоит, – сказал он. – Хотя бы потому, что никакого ада, конечно же, нет. Максимум, на что он способен, – примерещиться. А кофе требует сурового реалистического подхода. Иллюзией не напьешься, таково мое экспертное заключение.

Нелли растерянно моргнула. По идее, такие остроумные монологи требуют достойного ответа. Но в голове, как назло, было пусто, как в школе в разгар каникул. Все разбежались, вернутся неделю или даже месяц спустя.

– Это Тони, – сообщила ей Свете. – Говорят, от его кофе иногда мертвые воскресают, и не потому что слишком крепкий, просто так вкусно, что обидно оставаться трупом и упустить все удовольствие. Я-то сама кофе не пью, но слухам верю. От человека, у которого из кухонного крана течет самый настоящий горный ручей, иного как-то и не ждешь.

– Моей заслуги тут нет, просто бедняга внезапно сошел с ума, – скромно заметил Тони. – Возомнил себе водопроводом, что хочешь, то и делай. Психиатры бессильны, и их можно понять, до сих пор еще никому не удавалось надеть смирительную рубашку на ручей. Лично я даже пытаться не стал бы. Пришлось предоставить в его распоряжение свой кухонный кран: я считаю, что всякий ручей имеет право на счастье, безумен он или нет. И мне прямая выгода. Известно, что вода обезумевшего ручья шибает в голову лучше любой выпивки. Если понемножку добавлять ее в коктейли, можно здорово сэкономить на водке. Но кофе я, конечно, варю на обычной речной воде, поэтому не беспокойтесь.

Он поставил на стойку большую белую чашку и церемонно добавил:

– Кофе за счет заведения. Не отказывайтесь, пожалуйста, это традиция: клиент, переступивший порог ровно в полночь, получает бесплатный напиток, а вы вошли буквально с последним ударом часов. – И, немного подумав, добавил: – Но честно говоря, если бы вы появились здесь раньше или позже, я бы придумал какой-нибудь другой предлог вас угостить. Вы мне нравитесь.

Обескураженная его признанием, Нелли взяла чашку и уселась за первый попавшийся свободный стол. Свете устроилась рядом. Пестрая кошка снова была с ней, сидела на коленях и деловито вылизывалась.

– Сытая, – улыбнулась Свете. – Тони ее курицей накормил. Слышали бы вы, как страшно она рычала, когда вцепилась в первый кусок! Тоже мне леди.

– Леди, леди, – заверила ее Нелли. – Аристократия только потому и стала аристократией, что их далекие предки умели очень страшно рычать.

– Тони то же самое сказал! – обрадовалась Свете. – Слово в слово! А как вам кофе?

– Еще не знаю. Сейчас попробую. Ого! Ничего себе!

– Надеюсь, вы сражены? – строго осведомился из-за стойки Тони, угрожающе поблескивая пиратской серьгой. – Не ожидали, что будет настолько хорошо?

– Не ожидала, – признала Нелли. – И да, сражена.

– Вот и отлично, – откликнулся он. – Значит, мы все не зря старались. Если захотите добавки, или чего-нибудь покрепче, я к вашим услугам.

Он отвернулся и деловито загремел посудой, а Нелли сделала второй глоток. Кофе и правда был великолепный. Даже слишком хороший для усталой странницы, заранее согласной на любую бурду, лишь бы оказалась горячей и содержала хоть малейший намек на утешительную кофейную горечь. Как будто сироте, мечтавшей откусить краешек пирожка, внезапно подарили весь мир.

Вдохновленная наглядным доказательством доброжелательности Вселенной, Нелли благодарно возвела глаза к потолку. Счастье, что перед этим успела поставить чашку на стол, а то непременно уронила бы ее себе на колени, обнаружив, что на потолке, скрестив ноги, сидит человек. Почему-то зеленый, но во всех остальных отношениях вполне антропоморфный. Даже, можно сказать, симпатичный; вернее, был бы вполне симпатичным, если бы не вызывающе травяной цвет лица. В одной руке он держал открытую книгу, в другой – стакан с кро… Ладно, не будем драматизировать, просто с чем-то подозрительно красным. И это подозрительно красное каким-то образом не выливалось на головы всем присутствующим. Хотя, по идее, должно.

– Это что вообще? – наконец спросила она. – Это кто? Это как?

– На самом деле он не зеленый, – утешила ее Свете. – Это, наверное, настроение у него такое сейчас.

Какое, черт побери, облегчение.

– Или просто заснул снами наружу, с ним это часто бывает, – добавила Свете.

– «Снами наружу»? Это как?

– Да очень просто, – улыбнулась Свете. – Когда человек спит снами внутрь, он сам видит, что ему приснилось. А когда снами наружу, их видят все остальные, хотят они того или нет.

– Что?!

Нелли ушам своим не верила. Только что была нормальная девица, плакала, гладила кошку, дорогу показывала, и вдруг…

– Вообще-то снами наружу мало кто спит, – поспешно добавила Свете. – Ничего удивительного, что вы не знали. Но вы не волнуйтесь, ничего страшного в этом нет… по крайней мере, пока ему не приснится какой-нибудь кошмар. Вот тогда да, лучше сразу будить.

Бармен Тони, явно услышавший какую-то часть их беседы, тоже задрал голову к потолку, прыснул в кулак, как школьник, но тут же спохватился, снова придал своему лицу бесстрастное выражение и громко сказал:

– Эй, ты чего? Мы же договаривались: ты сидишь на стуле, как все добрые люди и не зеленеешь при посторонних, а я за это притворяюсь, что все еще варю кофе хуже, чем ты.

Зеленый человек закрыл свою книгу, неторопливо допил красное из стакана, огляделся по сторонам и наконец спросил:

– Посторонние – это у нас кто?

– А то сам не видишь, – укоризненно сказала ему Свете.

– Светечка! – обрадовался он. – Наконец-то ты объявилась! Я рад.

– Нечему тут радоваться, – печально ответила она. – Виткус кошку в дом не пускает. Говорит, он ее съест.

– Правду говорит, – пожал плечами зеленый. – Сама знаешь, такое вполне может случиться. Думаешь, было бы лучше, если бы он ничего не сказал, а в один прекрасный день – ам! – и…

– Замолчи! – возмущенно воскликнула Свете. И внезапно разрыдалась, горько и отчаянно, как ребенок, прижимая к себе пеструю кошку, будто ее и правда кто-то собирался отнять.

– Ты чего? – растерянно спросил зеленый.

Спрыгнул с потолка – книга и стакан при этом остались, где были, – присел на корточки рядом со Свете, погладил ее по голове.

– Прости, дружок. Не хотел тебя расстраивать. Но ничего нового я не сказал. Ты сама знаешь, с кем связалась. И до сих пор тебя все устраивало.

– Просто до сих пор у меня не было кошки! – сквозь слезы сказала она.

– Да ладно тебе, не реви. Не пропадет твоя кошка. Хочешь, я ее к себе заберу?

– К себе?! – возмутилась Свете. – Обойдешься! Никто не знает, во что она может рядом с тобой превратиться. Ну уж нет!

– По крайней мере, я ее совершенно точно не съем. Ладно, не хочешь мне, оставь ее Тони. У них взаимная любовь с первого взгляда. Эй, я же правильно говорю?

– Если под «первым взглядом» ты подразумеваешь первый кусок курицы, то да, – откликнулся бармен. – Она так страшно рычала, невозможно устоять.

– У меня тоже любовь с первого взгляда! – отрезала Свете. – Не хочу никому ее отдавать.

И демонстративно поцеловала кошку в макушку, между ушами: моя!

– Ладно, не хочешь – не отдавай, – пожал плечами зеленый. – Главное, в речку за собой не тащи. В рыбу эта маленькая леди даже у меня, пожалуй, не превратится. Никаких шансов! Хищники никогда не превращаются в свою еду.

– Я знаю, – серьезно согласилась Свете. – И это большая проблема!

Нелли слушала их краем уха, не вникая. Не до того! Таращилась на зеленого человека с бесцеремонным любопытством, а на самом деле, в надежде воочию убедиться, что удивительный цвет лица, рук и всего остального – это просто грим. Тогда бы ей сразу полегчало. А что на потолке сидел – подумаешь. Просто клоун, ну, в смысле какой-нибудь акробат. Или, например, каскадер. Чем только люди не зарабатывают на жизнь. А книга и стакан – рабочий реквизит, на какой-нибудь зверской липучке. Наверное, в их клоунских кругах обычное дело, вот совершенно не удивлюсь.